Космический марафон [сборник] - Эрик Френк Рассел

Спустя четыре часа по дороге в сторону Пирта ковылял немолодой фермер, судя по виду — любитель поесть и не дурак выпить. Проезжавший мимо «коллега» охотно подвез его на своем грузовичке до небольшой фермы, где толстяк, по его словам, хотел наняться на работу. Подождав, пока за машиной уляжется пыль, Мур продолжил пеший переход к Пирту и возле дорожного столба с цифрой десять сунул в ямку пакет с остатком денег за установку «жучков».

Добравшись, наконец, до городской черты, Мур позвонил в «Родник». Голос ответившего явно не принадлежал бармену этого кабака: Мур услышал в трубке незнакомый баритон.

— Слушаю, — проговорил тот.

— Мне вообще-то нужен «Родник», — сказал Мур, придав говору простонародный оттенок. — Я правильно набрал номер? — Получив утвердительный ответ, Мур попросил позвать к телефону Скрайва.

Он услышал, как на том конце линии раздалось какое-то перешептывание и уже другой голос проговорил:

— Не вешайте трубку, за ним уже пошли. Подождите немного.

Мур решительно опустил трубку на рычаг и вышел из телефонной кабинки. Наверняка в кабаке устроена засада, и аппаратура контроля уже засекла номер автомата, откуда он позвонил в «Родник».

Надеясь, что не привлек к себе повышенного внимания прохожих, Мур направился к ближайшей остановке автобуса, краем глаза отметив, что группа парней, стоявших возле магазина напротив, смотрит в его сторону. Что-то в облике Мура, похоже, заинтересовало их, хотя вид фермера на окраине города — не такое уж редкостное зрелище. Тем не менее это хорошие свидетели для агентов СБ.

Автобус подошел в тот момент, когда из-за угла выскочила полицейская машина. Скрипнув тормозами, она остановилась возле телефонной будки, подтвердив тем самым правильность догадки Мура о засаде. Когда из распахнувшихся дверец стали выбираться копы, автобус уже миновал их, увозя Мура от чуть не захлопнувшейся ловушки.

Чтобы уйти от возможного преследования, Мур несколько раз менял направление движения. Колеся по городу, он пытался понять, почему полицию заинтересовал «Родник», низкопробный кабак в районе трущоб. Скорее всего, это связано с братьями-разбойниками, поскольку трудно предположить, что полиция гоняется за каждым, позвонившим бармену.

В таком случае возможны два варианта: либо Скрайва и Грейда поймали, когда они шатались по почтовым отделениям, либо заинтересовались ими из-за убийства их дружка Ахвы. Оба эти случая как-то связаны с Муром, и, значит, полиция вышла на его след.

Правда, есть и третий вариант. Оба бандита — или один из них — влипли в какую-то свою историю, и только имя Скрайва заставило полицию ринуться на поиски того, кто хотел пообщаться с ним.

Похоже, что и в этом случае агенты СБ гонятся за тенью. Однако опрос свидетелей, видевших, как пожилой фермер вышел из будки и вскоре уехал на автобусе, придаст бесплотной фигуре черты конкретного лица. Значит, с сельским выпивохой и обжорой должно быть покончено раз и навсегда: этот персонаж сойдет со сцены, не отыграв свою роль, поскольку путь в «Родник» для него закрыт.

Мур хотел бы уточнить, где в данный момент находятся братья. Если их схватили, то основной урон для него состоит в том, что исчезли две пары рук, которые могли — не ведая того — помочь подбрасывать поленья в огонь подозрительности, постепенно охватывающий Дельмик. Если бы Бун остался в живых, можно было бы через него добыть новых головорезов, а так все придется начинать сызнова, а это, скорее всего, неразумно.

Однако есть шанс, что парочка все еще на свободе: инстинкт хищника должен был подсказать им приближение опасности и помочь вовремя исчезнуть. В этом случае они наверняка заглянут в уже известный им тайник, не устояв перед запахом наживы.

Придя к этому выводу, Мур перестал бессмысленно пересаживаться с маршрута на маршрут, а сел в автобус, направляющийся к шоссе на Ридан. Он не боялся нарваться там на полицию: прямолинейно мыслящие копы сейчас, скорее всего, прочесывали город, ни на секунду не предполагая, что подозрительный фермер отважится вернуться к телефонной будке. Не заметив ничего подозрительного, Мур вышел на кольцевой остановке и вскоре скрылся в мелколесье.

Двигаясь по обочине дороги, Мур подумал, что с такой тренировкой в пешей ходьбе он мог бы дать фору идущей шагом лошади, если бы устраивались соревнования на выносливость. Представив, что возле него цокает копытами четвероногое средство передвижения, Джеймс даже застонал — так захотелось ему оказаться в седле.

Рассмеявшись своей фантазии, Мур присел на бугорок и написал на клочке бумаги: «В кабаке засада. Если еще не надоело копить деньги, оставьте здесь адрес или телефон для связи». Немного передохнув, он добрался до десятого столба и сунул записку в пакет с деньгами.

Тем временем сумерки уже окутали лес. Мур понял, что идти дальше просто нет сил, да и странная фигура, шаркающая на подгибающихся ногах по обочине, не может не вызвать подозрения у патрульных машин, которых на этом шоссе стало непривычно много. Посетовав, что не догадался прихватить с собой чего-нибудь съестного, он углубился в лес, стараясь отыскать подходящее место для ночлега. Наконец, его взгляд привлекло мощное старое дерево, возвышающееся на небольшом пригорке. Окруженное словно невысоким забором молодой порослью кустов, оно показалось Муру подходящим убежищем для усталого путника.

Преодолев зеленый заслон, Мур оказался у основания дерева, узловатые корни которого, казалось, охватывали весь пригорок. Отыскав подходящее углубление между соседними корнями, Мур прилег там и с удивлением обнаружил, что оказался словно бы в лесной избушке: низко нависшие ветви образовали крышу, а плотные кусты — стены этого необычного жилища. И таким уютом вдруг пахнуло на него, так ласково зашелестела над ним листва, что мгновенно исчезли все заботы беспокойной жизни одинокого в своих тяготах человека и впервые за все время пребывания в чуждом мире Мур уснул счастливым сном детства.

Рассвет вновь застал его в пути. Он чувствовал себя обновленным, словно мифический богатырь, получивший силы от матери-земли. Вспоминая все перипетии минувшего дня, Мур порадовался, что и на этот раз увернулся от противника. Не имело значения, в качестве кого схватили бы его агенты службы безопасности — главное, он на свободе и может продолжать безнаказанно жалить всех подряд.

По словам Вульфа, успех «осы» заключается в количестве отвлекаемых от основного дела полезных членов общества. Солдаты должны воевать, полиция — ловить мелких воришек или регулировать уличное движение, торговцы — торговать, словом, каждый заниматься своим делом. А когда все кидаются в погоню за мифом, наступает хаос, в котором уже никто не видит, кому дает и от кого получает тумаки. Судя по оживлению на пригородных дорогах и возросшей бдительности в городах, число «полезных членов общества», пытающихся отловить «осу», возросло безмерно. Жаль, что нельзя оценить этого со стороны.

Добравшись до пещеры, Мур — усмехнувшись, что создает определенную традицию, — прежде всего наелся, а затем отыскал в ручье место поглубже и выкупался, освободившись от маскарадного костюма под названием «фермер». Конечно, нужно продумать новое обличье, но кем бы он ни вырядился, появляться возле «Родника» не стоило: скорее всего, подходы к нему находятся под неусыпным вниманием агентов СБ.

Оставалось надеяться, что в «почтовом ящике» возле десятого столба окажется когда-нибудь записка от Скрайва, а пока он решил как следует отдохнуть, не мучаясь угрызениями совести оттого, что снова не вышел на связь со станцией землян.

Свою дальнейшую деятельность Мур ни в коем случае не связывал с тем, будут у него помощники или нет. Технических средств для нагнетания напряженности на Дельмике хватало с лихвой, да и в желании устроить очередной переполох недостатка не ощущалось.

По-видимому, служба безопасности Дельмика до сих пор считала пресловутую ВАБС продуктом внутрисирианской крамолы, не связывая ее появление с деятельностью разведки своего космического противника. И немудрено: если читать между строк, как советовал старичок-букинист, можно обнаружить растерянность имперских властей перед безмерно расползающейся заразой. Даже если в чью-то досужую голову забрела бы мысль о диверсии землян, ее тут же придавили бы фактами, подтверждающими сирианский характер организации, отрицая в своей гордыне, что подобную мощь могут создать презренные клопы. Забавно, на какие только выверты не способен махровый национализм: «Гадость, но своя!» — вопят апологеты национальной идеи, не задумываясь, что страдают опасной близорукостью.

Об этом говорило и то, что до сих пор не обнаружено место высадки лазутчика. Собственно, его никто и не искал, хотя до последнего времени сохранился след, оставленный огнем дюзов звездолета.